Part 1.3

         Летом 1965 мать повезла меня с братом на море: сперва 5 дней Одесса, затем 10 дней Севастополь. Одесса мне понравилась, хотя жили мы у черта на куличках, к томуже у меня был переходный возраст. Мы были даже в знаменитом оперном театре, конечно же гуляли по Дерибасовской, купались на пляже в Аркадии. О театре говорили, что второй такой стоит в Вене, позднее, побывав в Венской опере, я понял, что это далеко от истины. Однако оригинал имеется и стоит по сей день в Дрездене. Севастополь вспоминается своей Графской пристанью, памятником погибшим кораблям, до котопого я доплывал и там, на камнях, загорал. А еше огромным кладбишем, куда моя мать обязательно решила пойти. Ей там понравилось и, несмотря на полуденную жару, мы прогуляли среди могил полдня.
         В сентябре 1965 я пошел в другую школу, десятилетку. это была вновь построенная светлая и просторная школа, которая была значительно больше нашей старой. В ней было три девятых класса. Школа как бы проглотила меня и я не проявлял более прежней активности.
         Валька с нашего двора за лето в городе пристрастился к радиотехнике. К етому времени в Белгороде очень развилось радиолюбительство на средних волнах, конечно нелегальное. Техническая часть состояла из генератора-трехточки или приставки, которая выполнялась очень просто. Делалось это так. Из подходяшего металла изготовлялось шасси с отверстием под панель лампы 6п3с (годилась и 6п6с), каркасом для катушки являлась гильза патрона от охотничего ружья, пара конденсаторов и резисторов и подсоединение в определенные точки в радиоприемнике завершали все дело. Итак простой передатчик был готов. Микрофоном служила радиоточка. Помню у меня в нашем приемнике "Кама" на передачу мне приходилось открывать крышку проигрывателя. Таких "передатчиков" было по городу до сотни. Позывные выбирались по вкусу: "Директор кладбища", "Скотобаза", "Импульс", "Багдадский вор" и пр. Крутили музыку, переговаривались, некоторые крутили блатные песни. Мат висел на проводах. Каждый считал своим делом чести поставить другому оценку: 5 - 9 - 5 разносилось по ефиру. Открыто договаривались и открыто встречались. Власти молчали. И вот в начале сентября я решил попробовать свое детише: "Я-Салаженок, я - Салаженок, вызываю всех на прием!". Тишина. Через 10 минут прибегает знакомый с другого конца дома, звонит в дверь и запыхавшись говорит: "Слушай, очень близко от нас появился какой-то "Салаженок". Тогда я с гордостью показал ему причину его восторга. Затем я попытался найти партнера в ефире, промучился около часа и стал сам слушать, но ефир на СВ как вымер. Я крутил ручку настройки туда и сюда, но было тихо как в гробу. Наконец кто-то тихо, но восторженно произнес с кавказским акцентом: "Я Кармен". Кроме нас двоих в ефире никого не было. это было в воскресене.
         В понедельник, придя с работы, отец первым делом сказал: "Сворачивай станцию". Оказалось, что в очередную встречу в субботу было задержано около 50 человек, аппаратура конфискована и были наложены штрафы. Вскоре появился фелетон в областной газете с такими пассажами: "Директор кладбища"-Так как милиция много работает и немного отдыхает, я предлагаю ей небольшой концерт джазовой музыки. "Я борт НН, прошу посадки"-"Я "Импульс"-посадку запрещаю и прочие менее острые печатные образцы народного творчества. Я подчинился отцу. Мой же одноклассник Вовка Калинин был помешан на ефире и на следующий год вышел снова в ефир, потерял все и родители получили 150 руб. штрафа. Позднее, в Магадане, отец запретил мне падиолюбительство окончательно по причине близости Аляски. А еше позднее, после окончания училища, я работал в радиоцентре сперва в Контрольно Корректировочном Пункте - ККП, бюро по наведению передатчиков - глушилок на "вражеские" голоса, а, затем, в бюро радиотелеграфии. Между нами помещалось то самое бюро, которое по заданию КГБ прослушивало круглые сутки весь ефир. В ККП в 3 смены работали по 3 девочки, которые корректировали передатчики с генераторами мешаюшего действия - ГМД и "сажали" их прямо на волну РФЕ/РЛ, ББЦ или Немецкой волны. В итоге в ефире раздавался известный рев, черз который лищ изредка, благодаря халатности девочек, прерывалсь обрывки передачь. Передатчик "уходил". Но через некоторое время его снова "сажали" поверх "ненужной" волны. Не глушили только "Голос Америки" - была особая договоренность. В ноябре 1989 глушение отменили, но Горби все-же посетовал во время визита в УСА, что там не развиты короткие вилны из-за чего передачи советского радио практически кроме специалистов и емигрантов никто не слушает. Соответственно "правдивое" слово сов. пропаганды никогда не достигало своей цели.

         Мой отец в конце 1965, будучи уже замначальника ОБХСС, имел обвинительный материал на одного из высоких белгородских начальников. Дело обещало быть громким, но хода не давали, возможно из-за высокого покровительства. Отец не оцтупал. Дело затянулось до начала 1965 года. Позднее я видел его письменные обрашения в какие - то инстанции включая журнал "Крокодил". Все кончилось компромиссом и отцу предложили повышение - должность нач. ОБХСС всей магаданской области. После семейного совета он стал готовиться к переезду. Мы должны были еше пройти медкомиссию и закончить весеннюю четверть в школе. Из мед. выводов запомнился один по отношению ко мне - питание удовлетворительное. Так закончилось мое белгородское детство.
         Перед самым отездом (мы сидели уже на тюках и чемоданах) - звонок в дверь. Я, как был в трусах, открыл. Трое одноклассников и с ними девочка. Юрка Перелыгин отозвал меня в сторону и обьяснил, что девочка из параллельного класса, Гала Галкина, любит меня. Надо признаться, что я ее не замечал, но теперь я был польшен и заинтересован. Но через несколько дней мы улетали далеко и надолго.
         Магадан мне не очень понравился. Как я писал в письме приятелю по нашему белгородскому дому в поселок Сеймчан (ето еше дальше вглубь колымского края) : "Магадан - это деревня с большими домами". Он уступал по величине и развитию даже нашему провинциальному Белгороду. К счастью я сразу нашел новых друзей. Юрка Чеботарев был симпатичным парнем и учился в горном техникуме. Валька Налетов как и я учился в 9-м классе. Его мать где-то дежурила сутками и мы собирались у него за картами и водкой. Юрка уже имел девочку, мы же только мечтали. Юрка впоследствии женился и спился, Валька, вернувшись после окончания института в Магадан, через год попал в подпитии под машину - насмерть.
         Вскоре пришло лето. У меня был план и отец помог мне его осушествить. После школьной практики я уехал в Сеймчан к приятелю, где поступил на работу рабочим на дражный полигон. Весь 6-часовой рабочий день я следил за тем, чтобы исправно поступала вода в скважины и оттаивался грунт, на который постепенно наступала драга. Драга - это 5-етажный дом на сваях. Она скребет грунт и дальше просеивает его много раз в поисках золота. Изредка попадаются самородки. В основном же на выходе получается обагошенная масса с 60% металла. Сохранность этого металла была основной заботой моего отца. За 6 лет работы он получил орден "Знак почета", чин полковника и ценные подарки. Таким образом заработав деньги я в следующие зимние каникулы я улетел в Москву и далее поездом - в Белгород, чтобы увидеться с Галой.
         Я вернулся успокоенный и больше о ней почти не вспоминал. Сейчас она живет с дочерью и работает в белгородской мерии, пару лет назад спрашивала обо мне у отца.

-------------------------------------------------------------------------

         Благодарю всех, кто мужественно дочитал до конца. К сожалению я не обладаю литературным талантом, пишу лищ в надежде, что моя жизнь и выпавшие на мою долю приключения будут кому - нибудь интересны и явяця свидетельством епохи сушествования УССР. Для комментариев вы найдете на моей странице Гуестбоок, приглашаю.

Author: Валерий Сологубенко.
19.05.1998, Munich, Germany.
---------------------------------------------------------------------------